побег весны
Что бывает, когда жизнь делится на "до" и после".
В очередной раз.
В очередной раз.
побег весны
Что бывает, когда жизнь делится на "до" и после".
В очередной раз.
В очередной раз.
Приток пряного тропического воздуха оживил мозг. Кто бы мог подумать, что такое бывает. Это не сон и не шутка. И не "Превосходство Борна" тоже. Всё это реально, а не виртуально. Наша жизнь – игрушка, судьба – фатальна.
– Простите, а это точно на самом деле происходит?
После утомительных сборов и долгого перелёта из Питера в Коломбо первичное напряжение как будто спало. По крайней мере, хотелось верить
в это. Помог сытный Long Island на стыковыке в Шереметьево и пара белых чилийских вин на борту. Вскоре после второго взлёта мозг отключился,
и я проспал до самой Шри-Ланки.
После утомительных сборов и долгого перелёта из Питера в Коломбо первичное напряжение как будто спало. По крайней мере, хотелось верить
в это. Помог сытный Long Island на стыковыке в Шереметьево и пара белых чилийских вин на борту. Вскоре после второго взлёта мозг отключился,
и я проспал до самой Шри-Ланки.
– Простите, а это точно на самом деле происходит?
После утомительных сборов и долгого перелёта из Питера в Коломбо первичное напряжение как будто спало. По крайней мере, хотелось верить в это. Помог сытный Long Island на стыковыке в Шереметьево и пара белых чилийских вин на борту. Вскоре после второго взлёта мозг отключился, и я проспал до самой Шри-Ланки.
После утомительных сборов и долгого перелёта из Питера в Коломбо первичное напряжение как будто спало. По крайней мере, хотелось верить в это. Помог сытный Long Island на стыковыке в Шереметьево и пара белых чилийских вин на борту. Вскоре после второго взлёта мозг отключился, и я проспал до самой Шри-Ланки.
За девять часов в небе тело обмякло, а с ним и ноги. Наконец, самолёт ланкийских авиалиний зашёл на посадку. На фоне пандемии я уже успел забыть, что такое путешествия за границу. Вроде радоваться надо, но
по-настоящему не получается. Странная какая-то радость. Смазанная.
Прилетели рано утром, когда солнце еще не успело взойти. Его лучи только показались между холмами. По крутым ступенькам трапа спускался с крайней осторожностью. Не хватало начать новую страницу со смертельного трюка. Вот опять, всё происходящее казалось нереальным, а ироничный вопрос так
и крутился в голове.
– Так это точно на самом деле происходит?
по-настоящему не получается. Странная какая-то радость. Смазанная.
Прилетели рано утром, когда солнце еще не успело взойти. Его лучи только показались между холмами. По крутым ступенькам трапа спускался с крайней осторожностью. Не хватало начать новую страницу со смертельного трюка. Вот опять, всё происходящее казалось нереальным, а ироничный вопрос так
и крутился в голове.
– Так это точно на самом деле происходит?
За девять часов в небе тело обмякло, а с ним и ноги. Наконец, самолёт ланкийских авиалиний зашёл на посадку. На фоне пандемии я уже успел забыть, что такое путешествия за границу. Вроде радоваться надо, но по-настоящему не получается. Странная какая-то радость. Смазанная.
Прилетели рано утром, когда солнце еще не успело взойти. Его лучи только показались между холмами. По крутым ступенькам трапа спускался с крайней осторожностью. Не хватало начать новую страницу со смертельного трюка. Вот опять, всё происходящее казалось нереальным, а ироничный вопрос так и крутился в голове.
– Так это точно на самом деле происходит?
Прилетели рано утром, когда солнце еще не успело взойти. Его лучи только показались между холмами. По крутым ступенькам трапа спускался с крайней осторожностью. Не хватало начать новую страницу со смертельного трюка. Вот опять, всё происходящее казалось нереальным, а ироничный вопрос так и крутился в голове.
– Так это точно на самом деле происходит?
Тупая вобла вынудила меня отправиться в путешествие, которого я даже
не планировал. Забавно, но ровно за месяц до описываемых событий я был
в гостях у друга, который только что вернулся со Шри-Ланки. Снежным февральским вечером мы ели вареники, пили коньяк, друг показывал мне фотки на телефоне.
На краю тарелки в остатках сметаны затухал хабарик, а я слушал истории
о далёком острове.
– Эх, Шри-Ланка, Шри-Ланка…нескоро ещё я там окажусь.
И вот месяц спустя уже я сам высаживаюсь на цейлонской земле. Что ни говори, а всё же есть место чуду в наших жизнях, несмотря на пыль дней.
не планировал. Забавно, но ровно за месяц до описываемых событий я был
в гостях у друга, который только что вернулся со Шри-Ланки. Снежным февральским вечером мы ели вареники, пили коньяк, друг показывал мне фотки на телефоне.
На краю тарелки в остатках сметаны затухал хабарик, а я слушал истории
о далёком острове.
– Эх, Шри-Ланка, Шри-Ланка…нескоро ещё я там окажусь.
И вот месяц спустя уже я сам высаживаюсь на цейлонской земле. Что ни говори, а всё же есть место чуду в наших жизнях, несмотря на пыль дней.
Тупая вобла вынудила меня отправиться в путешествие, которого я даже не планировал. Забавно, но ровно за месяц до описываемых событий я был в гостях у друга, который только что вернулся со Шри-Ланки. Снежным февральским вечером мы ели вареники, пили коньяк, друг показывал мне фотки на телефоне.
На краю тарелки в остатках сметаны затухал хабарик, а я слушал истории о далёком острове.
– Эх, Шри-Ланка, Шри-Ланка…нескоро ещё я там окажусь.
И вот месяц спустя уже я сам высаживаюсь на цейлонской земле. Что ни говори, а всё же есть место чуду в наших жизнях, несмотря на пыль дней.
На краю тарелки в остатках сметаны затухал хабарик, а я слушал истории о далёком острове.
– Эх, Шри-Ланка, Шри-Ланка…нескоро ещё я там окажусь.
И вот месяц спустя уже я сам высаживаюсь на цейлонской земле. Что ни говори, а всё же есть место чуду в наших жизнях, несмотря на пыль дней.
Впрочем, вместе с чудом пришла целая гамма других чувств. Растерянность. Боль. Разочарование в людях. Ненависть. Невозможно было не следить за происходящим, но чем глубже меня утягивало в новости, тем больнее становилось. Полнейший ахуй.
Мириться и делать вид, что ничего не происходит? Нет. Стало невыносимо сложно фокусироваться на работе, остались в прошлом медитации и спорт, застопорились все творческие проекты, а здоровый сон вылетел в жопу. Прежней жизни пришёл конец. Как это принять?
Мириться и делать вид, что ничего не происходит? Нет. Стало невыносимо сложно фокусироваться на работе, остались в прошлом медитации и спорт, застопорились все творческие проекты, а здоровый сон вылетел в жопу. Прежней жизни пришёл конец. Как это принять?
Вишенкой на торте стал настоящий страх. Даже не страх, а ужас. Вот вы что чувствуете, когда слышите это слово? Прежде я никогда не задумывался
об этом и не формулировал это чувство. Оно напоминает мне разве что
о фильме "Пила" и дорожных происшествиях, которые я случайно видел
когда-то давно. Но при виде трупа незнакомца на дороге вряд ли кому захочется сменить страну.
об этом и не формулировал это чувство. Оно напоминает мне разве что
о фильме "Пила" и дорожных происшествиях, которые я случайно видел
когда-то давно. Но при виде трупа незнакомца на дороге вряд ли кому захочется сменить страну.
Вишенкой на торте стал настоящий страх. Даже не страх, а ужас. Вот вы что чувствуете, когда слышите это слово? Прежде я никогда не задумывался об этом и не формулировал это чувство. Оно напоминает мне разве что о фильме "Пила" и дорожных происшествиях, которые я случайно видел когда-то давно. Но при виде трупа незнакомца на дороге вряд ли кому захочется сменить страну.
То, что мне в числе многих довелось испытать прошлой весной, было совсем другого порядка. Оно перевернуло привычную жизнь, вынудило вынести ненужные остатки прошлого на помойку, а самому – рвануть в странствие. Пока блаженные овечки блеют о том, что "не всё так однозначно", пожар будет стремительно разгораться, и ничто его не остановит. Так мне тогда казалось.
Никогда не забуду эпический отлёт из Питера. После долгой снежной зимы мартовское солнце было в радость, но ему не удавалось перебить боль в душе. И ещё непонятно, что ждёт на границе. После бессонной ночи страсть как хотелось телепортироваться, чтобы сразу оказаться в мягком кресле самолёта, выдохнуть и залиться чем-нибудь вкусным. Но нет.
В то утро, ровно год назад, я был в полуобморочном состоянии, которое почему-то преследует меня в столь решающие моменты. В квартире царил хаос. В голове – тоже. По углам валялись остатки каких-то вещей, и я уже не мог решить, за что взяться. Времени до выезда оставалось в обрез.
С опустевшими стенами шаги звучали звонче. Грустно было прощаться. Здесь, в этой уютной цитадели, окруженной липами и березами, я встретил пандемию, принимал гостей, медитировал, загорал на балконе и столько всего создал. Фото-проекты, коллекция одежды, клипы, сочинения – всё это родилось здесь. До последнего сюда заходили и выходили люди. Теперь настала моя очередь. Пора!
С опустевшими стенами шаги звучали звонче. Грустно было прощаться. Здесь, в этой уютной цитадели, окруженной липами и березами, я встретил пандемию, принимал гостей, медитировал, загорал на балконе и столько всего создал. Фото-проекты, коллекция одежды, клипы, сочинения – всё это родилось здесь. До последнего сюда заходили и выходили люди. Теперь настала моя очередь. Пора!
Напоследок заехал в гости к ребятам. Так славно посидели на дорогу,
что я чуть было не опоздал на рейс. Ворвался на регистрацию в последние минуты и огрёб пиздюлей от истеричной работницы S7. Острые ощущения
в моей жизни – как полуобморочное состояние: то и дело приходят, когда их меньше всего ждёшь. Хотя куда уж острее, ведь обратного билета не было.
Как и не было понимания, когда я вернусь домой. И вернусь ли. Помню, как
у отца дрожал голос, когда мы прощались накануне моего отлёта. Кажется, он понял меня.
что я чуть было не опоздал на рейс. Ворвался на регистрацию в последние минуты и огрёб пиздюлей от истеричной работницы S7. Острые ощущения
в моей жизни – как полуобморочное состояние: то и дело приходят, когда их меньше всего ждёшь. Хотя куда уж острее, ведь обратного билета не было.
Как и не было понимания, когда я вернусь домой. И вернусь ли. Помню, как
у отца дрожал голос, когда мы прощались накануне моего отлёта. Кажется, он понял меня.
Напоследок заехал в гости к ребятам. Так славно посидели на дорогу, что я чуть было не опоздал на рейс. Ворвался на регистрацию в последние минуты и огрёб пиздюлей от истеричной работницы S7.
Острые ощущения в моей жизни – как полуобморочное состояние: то и дело приходят, когда их меньше всего ждёшь. Хотя куда уж острее, ведь обратного билета не было. Как и не было понимания, когда я вернусь домой. И вернусь ли. Помню, как у отца дрожал голос, когда мы прощались накануне моего отлёта. Кажется, он понял меня.
Острые ощущения в моей жизни – как полуобморочное состояние: то и дело приходят, когда их меньше всего ждёшь. Хотя куда уж острее, ведь обратного билета не было. Как и не было понимания, когда я вернусь домой. И вернусь ли. Помню, как у отца дрожал голос, когда мы прощались накануне моего отлёта. Кажется, он понял меня.
"Минимум вещей, максимум плёнки" – принцип такой. Боль болью, но с самого момента покупки авиабилета было очевидно, что кино будет ебейшее. Авантюра? Да. Ну а как иначе. Оставаться на месте в атмосфере беzумия было невозможно. Нервы на пределе, и очень нужно было посмотреть на происходящее со стороны, подумать, как жить дальше. И где?
Поиск успокоения, проверка на мобильность – как ни назови, а вызов тот ещё, надо сказать.
Поиск успокоения, проверка на мобильность – как ни назови, а вызов тот ещё, надо сказать.
Всё что не убивает, делает нас вкуснее. Искрят извилины, верстается план действий, и происходит самая настоящая жизнь. Да уж...Я-то наивно думал, что повидал некоторое дерьмо, но какое там.
С самого начала у меня была какая-то тактика. И я её придерживался. Всё оказалось не зря: курсы, книги, пробы, ошибки и постоянный поиск чего-то особенного, ради чего было бы легко вставать по утрам. Желательно – под кокосом, на берегу океана. Так всё и происходило, прямо на глазах. Лишь одного я не предусмотрел в своей карте желаний – обстоятельств.
С самого начала у меня была какая-то тактика. И я её придерживался. Всё оказалось не зря: курсы, книги, пробы, ошибки и постоянный поиск чего-то особенного, ради чего было бы легко вставать по утрам. Желательно – под кокосом, на берегу океана. Так всё и происходило, прямо на глазах. Лишь одного я не предусмотрел в своей карте желаний – обстоятельств.
Надо ли говорить, что со Шри-Ланки я вернулся другим. Тектонический сдвиг пошёл по карьере и личной жизни. Котёл событий и переживаний закипел
с новой силой. Ну и кино!
Такие развилки на Трассе 60 встречаются не то чтобы часто. Ха-ха, примерно никогда. И уже было не так важно, чем и где всё это кончится. Главное теперь – задокументировать. Ведь миру нужны охуительные истории, и кто-то должен рассказывать их.
Санкт-Петербург
март 2023 г.
с новой силой. Ну и кино!
Такие развилки на Трассе 60 встречаются не то чтобы часто. Ха-ха, примерно никогда. И уже было не так важно, чем и где всё это кончится. Главное теперь – задокументировать. Ведь миру нужны охуительные истории, и кто-то должен рассказывать их.
Санкт-Петербург
март 2023 г.
Надо ли говорить, что со Шри-Ланки я вернулся другим. Тектонический сдвиг пошёл по карьере и личной жизни. Котёл событий и переживаний закипел с новой силой. Ну и кино!
Такие развилки на Трассе 60 встречаются не то чтобы часто. Ха-ха, примерно никогда. И уже было не так важно, чем и где всё это кончится. Главное теперь – задокументировать. Ведь миру нужны охуительные истории, и кто-то должен рассказывать их.
Санкт-Петербург
март 2023 г.
Такие развилки на Трассе 60 встречаются не то чтобы часто. Ха-ха, примерно никогда. И уже было не так важно, чем и где всё это кончится. Главное теперь – задокументировать. Ведь миру нужны охуительные истории, и кто-то должен рассказывать их.
Санкт-Петербург
март 2023 г.
